Голос музея

В этом выпуске "кибермузеологии" Элина Сигалевич рассуждает о том, как меняется голос музея. Приглашаем к обсуждению в комментариях к посту.

"Мы часто говорим о таком явлении, как «голос музея». Сорок лет назад этот голос был цельным, единым. Затем появился голос куратора либо эксперта из научной, медицинской, искусствоведческой области. Но сейчас самое главное — это голоса людей. Нужно больше голосов, больше мнений. Нужно принять тот факт, что сколько людей — столько и мнений" – объясняет Филипп Тефт в январском интервью Strelka Magazine.

Почвой для этой линии развития музеев стало развитие технологий и прежде всего появление социальных медиа. Средства коммуникации пронизывают всю нашу жизнь, поэтому каждый голос может быть услышан. 

Музейная коммуникация продолжает свое нелинейное развитие и в последние пару лет с посетителем музея начинает коммуницировать также и "голос" искусственного интеллекта.

Почти десяток лет музеи разрабатывают digital-стратегии, выделяя их из музейных стратегий. 

Обновления требует и музейная этика, в 2019 планируется создание нового комитета в составе ИКОМ, который будет регулировать, в том числе, деятельность музеев в сфере гражданского активизма и вопросы репрезентации «трудного наследия».

Для музея может быть первоочередной задача сохранения культурного наследия, предметов искусства, но не каждый музей имеет для этого возможности, поэтому существуют музеи, которые ставят себе задачу быть центром городской жизни, местом, где люди могут встретиться друг с другом, как, например, некоторые государственные музеи Германии. Современное искусство зачастую трудно втиснуть в прокрустово ложе традиционного музея, нужны новые формы репрезентации.

Музей будущего в Рио-де-Жанейро по проекту Сантьяго Калатравы,
изменивший депрессивный район и ставший центром
общения для местных жителей. Фото: Bernard Lessa

Функция музея – отражать жизнь, хранить и изучать культурное наследие, сохранять память о человеке, поэтому с изменением жизненных реалий естественным образом происходит трансформация музея. Представляется, что традиционные формы «музейной жизни» не должны уходить в прошлое, но обрастать новыми возможностями, использовать новые инструменты и дополнять вновь появляющиеся способы музейной активности. 

Музей Лувр в Абу-Даби, архитектор Жан Нувель.
Пример реализации креативной экономики

____ 

Элина Сигалевич, психолог, музейный проектировщик, специально для блога Анны Лещенко и для рассылки Анны Михайловой. Подписаться на рассылку можно по ссылке.

____

Как сослаться на этот пост: Сигалевич Э. Голос музея [Электронный ресурс] // Cybermuseology / Кибермузеология. – 2018. – Режим доступа: https://cybermuseology.blogspot.ru/2018/03/museum_voice.html (Дата обращения: 00.00.0000)

Декларация «Воспроизведение искусства и культурного наследия» (ReACH, 2017)

Несколько лет назад меня заинтересовала тема музейных деклараций. Тогда я начала поднимать эту тему в разговорах с коллегами из разных стран, чтобы узнать, зачем нужна система деклараций и как она влияет на музейную политику на международном и локальном уровнях. Оказалось, что слово "декларация" для музейного мира ничего не значит, пока оно не будет исходить от крупной организации, не ниже уровня ЮНЕСКО, при этом желательно, чтобы она носила другое название — "конвенция", т.е. чтобы это было не провозглашение, а соглашение, к которому могли бы присоединяться другие институты или целые страны. Вы вряд ли слышали о Декларации Калгари (Calgary Declaration) Международного комитета по музеологии 2005 года или о декларациях Международного движения за Новую музеологию, но о конвенциях ЮНЕСКО знают почти все.

В декабре 2017 года на сайте Музея Виктории и Альберта была размещена новая декларация о сотрудничестве под названием «Воспроизведение искусства и культурного наследия» (Reproduction of Art and Cultural Heritage, сокращённо ReACH), при этом она призывает музеи и другие культурные институции присоединиться к ней (то есть по сути это "конвенция"). Новая декларация претендует на более заметный статус по сравнению с другими декларациями, потому что она подписана и ЮНЕСКО, и несколькими крупнейшими музеями мира (среди них Эрмитаж, Музей Виктории и Альберта, Дворцовый музей Запретного города в Пекине).

В чём суть новой декларации и почему приглашают к ней присоединиться? Декларация призывает музеи и другие культурные институции к разработке чёткой методологии оцифровки, хранения и распространения информации о музейных предметах и памятниках истории и архитектуры, а также подчёркивают необходимость постоянного обновления методологии с учётом быстро развивающихся технологий. Декларируется необходимость совместных усилий по поиску лучших образцов (best practices) такой работы в музеях и распространения этой информации. Документ на трёх страницах описывает общие правила воспроизведения (Reproduction, пункты 1-5), организации хранения (Storage, пункты 6-9), распространения копий (Sharing, пункты 10-13) и сотрудничества между культурными институциями (Collaborations, пункты 14-17). Законодательство, а также некоторые уставы и протоколы пока препятствуют выработке и внедрению новых правил по работе с оцифрованными объектами, поэтому декларация, в частности, призвана помогать решать проблему несоответствия практики и установленных правил — при спорах музеи могут ссылаться на этот документ, подписанный ЮНЕСКО.

Символично, что ReACH подписана в Музее Виктории и Альберта. За 150 лет до её принятия,  Генри Коул, первый директор музея был инициатором подписания Конвенции о воспроизведении и использовании произведений искусства с помощью гипсовых слепков, фотографии и электротипии. Текст конвенции 1867 года полностью процитирован в декларации ReACH. 

Декларацию можно прочитать по ссылке (на англ.). К обсуждению приглашают присоединиться с хештегом #ReACHDialogue. 

Специально для рассылки Ани Михайловой «Музей в цифровую эпоху». 

Подписаться на рассылку можно по ссылке.

Музеи и инстаграм

В этот раз хочу начать пост с благодарности Ане Михайловой за приглашение вести колонку в рассылке. Это поддерживает блог в тонусе, пока я занята другими исследованиями. На другом проекте Ани (#drinkingaboutmuseum) я узнала, что есть потребность в пересказе и переводе новостей и статей с английского для тех, кто не читает на языке. Поэтому в этот раз я решила взять одну из последних новостей, которые я отношу к кибермузеологической проблематике, — взаимодействие музея с аудиторией через социальные сети.

Сара Вовкович (Sara Wowkowych), выпускница Института Пратта, США, опубликовала статью "Касается ли инстапопулярность музеев?" (в оригинале "InstaFame*: Is It Relevant to Museums?"). Анализируя данные 25 самых популярных музейных страниц в инстаграме, Вовкович сравнивает количество подписчиков, лайков и статистику посещаемости самого музея. Её исследование было спровоцировано статьёй Бена Дейвиса, в которой он главным фактором взаимодействия музея и посетителя определяет посещение именно музея, а не его инстаграма. Сара задаётся вопросом, нужен ли тогда инстаграм, если популярность аккаунта не коррелируется с физической посещаемостью музея, и не уходит ли инстаграм в прошлое, учитывая недавнее снижение активности со стороны подписчиков.

Список 25-ти самых популярных музейных инстаграмов

Опираясь на данные (посмотреть все графики можно по ссылке), Сара обращает внимание на то, что:

• из 25 самых популярных музейных аккаунтов в инстаграме только 11 музеев входит в список 25 самых посещаемых, но статистика не полная, потому что 6 самых посещаемых музеев Китая не ведут аккаунты на запрещённой у них американской платформе; 
• 20 из 25 аккаунтов принадлежат художественным музеям, при этом топ-5 — все художественные: Лувр, Метрополитен-музей, МоМА, ЛАКМА (Музей искусств округа Лос-Анджелес) и Board (музей современного искусства в Лос-Анджелесе); 
• снижение статистики по лайкам, которыми традиционно подсчитывается популярность инстаграм-канала, в последние месяцы связано с акцентом на Instagram-историях. Предпосылок для миграции в новые социальные сети пока нет.

Отвечая на вопрос, нужен ли инстаграм музеям, Сара подчёркивает два достоинства коммуникации с посетителем через социальные сети: 

• Это даёт обычному пользователю "психологическую защищённость" (psychological safety), термин, введённый исследователями Google и означающий бóльшую уверенность при высказывании мнения онлайн, чем в открытом физическом пространстве. 
• Социальные медиа — это дверь для новой аудитории в музей, а для музея дополнительная площадка для встречи с посетителем на территории самого посетителя, что отвечает его миссии.

___________

* InstaFame - популярность, которая приходит сразу после очень популярной фотографии в инстаграме.

Подписаться на рассылку Ани Михайловой «Музей в цифровую эпоху» можно по ссылке. Если есть предложения по темам для блога или желание поделиться мнением, пишите на ann.leshchenko@gmail.com или оставляйте комментарии ниже.

«Цифровой разрыв» в музейных и архивных коллекциях: взгляд из Скандинавии

Я пригласила Ольгу Забалуеву рассказать о волнующих её кибермузеологических проблемах. Очень рада представить второй guest post в моём блоге:

«Цифровой разрыв», или «цифровой барьер», (digital divide) – термин, берущий свое начало из социальных наук и обозначающий ограничение возможностей социальной группы из-за отсутствия доступа к ИКТ (Wiki). В современном мире, однако, учреждения культуры вынуждены в спешном порядке осваивать цифровые пространства и решать задачи по оцифровке коллекций.

Как выбрать стратегию оцифровки? Гнаться ли за крупнейшими мировыми музеями, регулярно выкладывающими в сеть «N тысяч изображений...»? Что ждет цифровые коллекции в будущем?

В ноябре в Королевской Библиотеке в Стокгольме прошла конференция «Сможем ли мы исследовать современность в будущем?» (шв. Kan man forska om samtiden i framtiden?). Среди обсуждавшихся вопросов были: как комплектовать фонды современной истории материалами из социальных сетей? Как музеям собирать видеоигры? И, наконец, как будет дальше развиваться практика «обязательного комплектования» Королевской Библиотеки (которое подразумевает получение одного печатного экземпляра всех материалов, напечатанных в Швеции), если любой может напечатать собственную брошюру на домашнем принтере, не говоря уже об электронных публикациях?

В ситуации переизбытка цифровой информации необходимы новые стратегии, пишут норвежские ученые в статье «Сохранять память – задача всех и каждого» (норв. Å ta vare på samfunnsminnet er alles oppgave). «Интернет – не архив», категорично утверждают они, однако наша память теперь, по большей части, хранится в интернете: онлайн-сервисы заменили фотоальбомы, а связки бумажной корреспонденции теперь распределены по папкам в почтовой программе. Как документировать это цифровое настоящее, если даже в случае с оцифровкой документированного прошлого музеи и архивы хронически отстают?

Тут следует сказать, что документация современности занимает значительное место в Скандинавском музейном контексте. В Швеции, например, с 1977 по 2011 существовала организация SAMDOK, основной задачей которой было разрабатывать стратегии и методы «музеефикации настоящего», а легендарные шведский Скансен и Северный музей Артура Хазелиуса входили в программу национальной музеефикации «культурного многообразия» страны.

В Норвегии с 2008 года существует онлайн-платформа, где представители гражданского общества вместе с соответствующими институтами документируют биологическое разнообразие видов. Авторы статьи «Сохранять память – задача всех и каждого» задаются вопросом, нельзя ли, основываясь на подобных примерах, сохранять общими усилиями современную культуру, за неимением единого централизованного учреждения, способного справиться с колоссальными объемами информации. Из российского опыта мы знаем, что такие проекты («История России в фотографиях», например), требуют серьезных вложений, в первую очередь в виде человеческих ресурсов (практически невозможно, без первоначального импульса, соответствующей «раскрутки» и активной модерации, сподвигнуть посетителей сайта делиться контентом). Так, шведская онлайн-платформа Platser, созданная государственным управлением культурного наследия, предлагает пользователям делиться историями и воспоминаниями, связанными с конкретным местом на карте, однако пополнение базы данных идет довольно медленно.

Можно ли считать, что документация современности должна стать плацдармом для партиципаторных практик и перейти на генерируемый пользователями контент? Кто, в таком случае, будет решать задачу, традиционно выполняемую музеями и архивами как институциями, - что именно необходимо сохранить для потомков?

Последний мой кейс не имеет отношения к Скандинавии, зато имеет непосредственное отношение к механизму принятия подобных решений, вырабатываемому гражданским обществом. Американские ученые и ИТ-специалисты, пишет Wired (Rogue Scientists Race to Save Climate Data from Trump), настолько обеспокоены политикой нового президента во всем, что касается Climate Change, что устраивают «хакатоны» по «спасению» информации из  государственных учреждений США и сохранению ее на независимых серверах, например https://archive.org/. Объем этой информации, однако, превосходит все мыслимые пределы – только данные по океанам и атмосфере занимают около 20 петабайт. Самое важное, к тому же, что даже сохраняя данные – data – энтузиасты не могут передать весь контекст, сопутствовавших их накоплению и исследованию, а именно понимание этого контекста позволит интерпретировать архивированную информацию, говорит Саид Чудхари, отвечающий за research data management в Johns Hopkins University в интерью изданию Frontline.

Как мне кажется, именно на передачу контекста должны быть направлены усилия музейного сообщества в попытках преодолеть «цифровой разрыв» и остаться востребованной частью пространства создания культуры и культурной памяти.

Ольга Забалуева / Olga Zabalueva, музеолог (РГГУ, Москва), магистрант и PhD студент университетов Лунда и Линчёпинга, Швеция. Занимается вопросами музеефикации недавнего прошлого и музейной антропологией.

____

Как сослаться на этот пост:  Забалуева О. «Цифровой разрыв» в музейных и архивных коллекциях: взгляд из Скандинавии [Электронный ресурс] // Cybermuseology / Кибермузеология. – 2017. – Режим доступа: https://cybermuseology.blogspot.ru/2017/12/digital-divide.html (Дата обращения: 00.00.0000) 

Музейная этика и цифровой ландшафт музея

В последнее десятилетие происходят заметные изменения в этических ориентирах в различных сферах общественной жизни, и эволюционируют представления о том, что является и не является этичным. То, что раньше воспринималось без критики, в том числе в музейной работе, теперь оценивается и часто интерпретируется как этически противоречивое. Так, западное общество особенно остро стало реагировать на то, что музеи показывают и каким образом рассказывают о коллекциях. Значение уже давно существующего термина «Музейная этика» тоже начало расширяться.

Музейная этика – одно из наиболее развивающихся и актуальных направлений в музейной теории. При этом, если раньше, говоря об этике в музее, акцент делался на своде правил о профессиональном поведении музейных сотрудников и базовых стандартах музейной работы, то сегодня эта тема распространяется на взаимоотношения между музеем и его публикой. Это и реакция общества на предметы, представленные в музеях (#позорЭрмитажу; протест против инсталляции «Виселица» С. Дьюранта в Уолкер Арт Центре и др.), и уровень дидактики в этикетаже, приравниваемой к ограничению свободы интерпретации, и даже использование оскорбительного тона в официальном твиттере музея (вспомним недавний скандал вокруг твита Британского музея). Обращая внимание на усложняющиеся отношения между музеями и сообществами, Международный совет музеев (ИКОМ) этой осенью принял на рассмотрение предложение о необходимости нового международного комитета, который будет изучать подобные этические вопросы. В плане кибермузеологии, вопросы, которые можно отнести к сложным, - это где та грань, после которой необходимо останавливаться в использовании цифровых технологий? И могут ли они иметь самостоятельную роль или же только обслуживать конкретные цели?

Цифровой ландшафт музея – термин, который неоднократно звучал в связи с темой культурного ландшафта на генеральной конференции ИКОМ в прошлом году. Под цифровым ландшафтом имеют в виду цифровое измерение, которое сегодня уже существует, параллельно или дополняя реальное. В цифровом ландшафте также создаются новые смыслы и выстраивается своя система связей. Что важно, этот ландшафт вне музея довольно быстро эволюционирует, а внутри музея он либо не успевает за изменениями, либо встречает большое сопротивление со стороны научных сотрудников. Одна из популярных статей этой осени с провокационным названием «Почему музеям стоит прекратить создавать выставки» ("Why museums should stop producing exhibitions", автор - Kajsa Hartig) посвящена не тому, что их необходимо упразднить, а попытке привлечь внимание к тому, что больше нельзя работать исключительно в физическом пространстве. 

Эти идеи дополняет недавно вышедшая статья в Forbes «Не теряем ли мы из виду наше неоцифрованное прошлое в цифровом мире?» (“In A Digital World, Are We Losing Sight Of Our Undigitized Past?”). Автор статьи – IT-специалист Калев Литару – обращает внимание на то, что сегодня, в цифровую эпоху, говоря о сохранении истории, речь обычно заходит о веб-архивах. Конечно, музеи, библиотеки и традиционные архивы не перестают существовать и работать с материальными носителями, но «в сегодняшнем цифровом мире то, что неоцифровано, не существует». При этом усилия по оцифровке направлены только на самое популярное. Таким образом, недостаточно распространённые и невостребованные именно сейчас темы, языки и регионы оказываются вне «существующего» мира. Также Литару отмечает, что исследования и сохранение всё больше концентрируются на том, что происходит здесь и сейчас, а не в прошлом. Всё это ведёт к тому, что мы быстро теряем связь с нашим неоцифрованном прошлым. 

На этом фоне интересна позиция Тристрама Ханта, нового директора лондонского музея Виктории и Альберта, который предложил сократить траты на оцифровку собрания и создание приложений и в общем на работу с цифровыми медиа, потому что, по его мнению, музей - это остров, на котором посетители должны отдыхать от цифрового засилия вне музейных стен. 

Также по теме:

     

”Why museums need their own ethics departments” by Erich Hatala Matthes, 4 September 2017 

"Museums and the Evolving Digital Landscape: New Opportunities and Challenges” by Tula Giannini, September 2017 

© Listening Post by Mark Hansen and Ben Rubin, Image courtesy of the artists

Специально для рассылки Ани Михайловой «Музей в цифровую эпоху». 

Подписаться на рассылку можно по ссылке.