«Цифровой разрыв» в музейных и архивных коллекциях: взгляд из Скандинавии

Я пригласила Ольгу Забалуеву рассказать о волнующих её кибермузеологических проблемах. Очень рада представить второй guest post в моём блоге:

«Цифровой разрыв», или «цифровой барьер», (digital divide) – термин, берущий свое начало из социальных наук и обозначающий ограничение возможностей социальной группы из-за отсутствия доступа к ИКТ (Wiki). В современном мире, однако, учреждения культуры вынуждены в спешном порядке осваивать цифровые пространства и решать задачи по оцифровке коллекций.

Как выбрать стратегию оцифровки? Гнаться ли за крупнейшими мировыми музеями, регулярно выкладывающими в сеть «N тысяч изображений...»? Что ждет цифровые коллекции в будущем?

В ноябре в Королевской Библиотеке в Стокгольме прошла конференция «Сможем ли мы исследовать современность в будущем?» (шв. Kan man forska om samtiden i framtiden?). Среди обсуждавшихся вопросов были: как комплектовать фонды современной истории материалами из социальных сетей? Как музеям собирать видеоигры? И, наконец, как будет дальше развиваться практика «обязательного комплектования» Королевской Библиотеки (которое подразумевает получение одного печатного экземпляра всех материалов, напечатанных в Швеции), если любой может напечатать собственную брошюру на домашнем принтере, не говоря уже об электронных публикациях?

В ситуации переизбытка цифровой информации необходимы новые стратегии, пишут норвежские ученые в статье «Сохранять память – задача всех и каждого» (норв. Å ta vare på samfunnsminnet er alles oppgave). «Интернет – не архив», категорично утверждают они, однако наша память теперь, по большей части, хранится в интернете: онлайн-сервисы заменили фотоальбомы, а связки бумажной корреспонденции теперь распределены по папкам в почтовой программе. Как документировать это цифровое настоящее, если даже в случае с оцифровкой документированного прошлого музеи и архивы хронически отстают?

Тут следует сказать, что документация современности занимает значительное место в Скандинавском музейном контексте. В Швеции, например, с 1977 по 2011 существовала организация SAMDOK, основной задачей которой было разрабатывать стратегии и методы «музеефикации настоящего», а легендарные шведский Скансен и Северный музей Артура Хазелиуса входили в программу национальной музеефикации «культурного многообразия» страны.

В Норвегии с 2008 года существует онлайн-платформа, где представители гражданского общества вместе с соответствующими институтами документируют биологическое разнообразие видов. Авторы статьи «Сохранять память – задача всех и каждого» задаются вопросом, нельзя ли, основываясь на подобных примерах, сохранять общими усилиями современную культуру, за неимением единого централизованного учреждения, способного справиться с колоссальными объемами информации. Из российского опыта мы знаем, что такие проекты («История России в фотографиях», например), требуют серьезных вложений, в первую очередь в виде человеческих ресурсов (практически невозможно, без первоначального импульса, соответствующей «раскрутки» и активной модерации, сподвигнуть посетителей сайта делиться контентом). Так, шведская онлайн-платформа Platser, созданная государственным управлением культурного наследия, предлагает пользователям делиться историями и воспоминаниями, связанными с конкретным местом на карте, однако пополнение базы данных идет довольно медленно.

Можно ли считать, что документация современности должна стать плацдармом для партиципаторных практик и перейти на генерируемый пользователями контент? Кто, в таком случае, будет решать задачу, традиционно выполняемую музеями и архивами как институциями, - что именно необходимо сохранить для потомков?

Последний мой кейс не имеет отношения к Скандинавии, зато имеет непосредственное отношение к механизму принятия подобных решений, вырабатываемому гражданским обществом. Американские ученые и ИТ-специалисты, пишет Wired (Rogue Scientists Race to Save Climate Data from Trump), настолько обеспокоены политикой нового президента во всем, что касается Climate Change, что устраивают «хакатоны» по «спасению» информации из  государственных учреждений США и сохранению ее на независимых серверах, например https://archive.org/. Объем этой информации, однако, превосходит все мыслимые пределы – только данные по океанам и атмосфере занимают около 20 петабайт. Самое важное, к тому же, что даже сохраняя данные – data – энтузиасты не могут передать весь контекст, сопутствовавших их накоплению и исследованию, а именно понимание этого контекста позволит интерпретировать архивированную информацию, говорит Саид Чудхари, отвечающий за research data management в Johns Hopkins University в интерью изданию Frontline.

Как мне кажется, именно на передачу контекста должны быть направлены усилия музейного сообщества в попытках преодолеть «цифровой разрыв» и остаться востребованной частью пространства создания культуры и культурной памяти.

Ольга Забалуева / Olga Zabalueva, музеолог (РГГУ, Москва), магистрант и PhD студент университетов Лунда и Линчёпинга, Швеция. Занимается вопросами музеефикации недавнего прошлого и музейной антропологией.

____

Как сослаться на этот пост:  Забалуева О. «Цифровой разрыв» в музейных и архивных коллекциях: взгляд из Скандинавии [Электронный ресурс] // Cybermuseology / Кибермузеология. – 2017. – Режим доступа: https://cybermuseology.blogspot.ru/2017/12/digital-divide.html (Дата обращения: 00.00.0000) 

Музейная этика и цифровой ландшафт музея

В последнее десятилетие происходят заметные изменения в этических ориентирах в различных сферах общественной жизни, и эволюционируют представления о том, что является и не является этичным. То, что раньше воспринималось без критики, в том числе в музейной работе, теперь оценивается и часто интерпретируется как этически противоречивое. Так, западное общество особенно остро стало реагировать на то, что музеи показывают и каким образом рассказывают о коллекциях. Значение уже давно существующего термина «Музейная этика» тоже начало расширяться.

Музейная этика – одно из наиболее развивающихся и актуальных направлений в музейной теории. При этом, если раньше, говоря об этике в музее, акцент делался на своде правил о профессиональном поведении музейных сотрудников и базовых стандартах музейной работы, то сегодня эта тема распространяется на взаимоотношения между музеем и его публикой. Это и реакция общества на предметы, представленные в музеях (#позорЭрмитажу; протест против инсталляции «Виселица» С. Дьюранта в Уолкер Арт Центре и др.), и уровень дидактики в этикетаже, приравниваемой к ограничению свободы интерпретации, и даже использование оскорбительного тона в официальном твиттере музея (вспомним недавний скандал вокруг твита Британского музея). Обращая внимание на усложняющиеся отношения между музеями и сообществами, Международный совет музеев (ИКОМ) этой осенью принял на рассмотрение предложение о необходимости нового международного комитета, который будет изучать подобные этические вопросы. В плане кибермузеологии, вопросы, которые можно отнести к сложным, - это где та грань, после которой необходимо останавливаться в использовании цифровых технологий? И могут ли они иметь самостоятельную роль или же только обслуживать конкретные цели?

Цифровой ландшафт музея – термин, который неоднократно звучал в связи с темой культурного ландшафта на генеральной конференции ИКОМ в прошлом году. Под цифровым ландшафтом имеют в виду цифровое измерение, которое сегодня уже существует, параллельно или дополняя реальное. В цифровом ландшафте также создаются новые смыслы и выстраивается своя система связей. Что важно, этот ландшафт вне музея довольно быстро эволюционирует, а внутри музея он либо не успевает за изменениями, либо встречает большое сопротивление со стороны научных сотрудников. Одна из популярных статей этой осени с провокационным названием «Почему музеям стоит прекратить создавать выставки» ("Why museums should stop producing exhibitions", автор - Kajsa Hartig) посвящена не тому, что их необходимо упразднить, а попытке привлечь внимание к тому, что больше нельзя работать исключительно в физическом пространстве. 

Эти идеи дополняет недавно вышедшая статья в Forbes «Не теряем ли мы из виду наше неоцифрованное прошлое в цифровом мире?» (“In A Digital World, Are We Losing Sight Of Our Undigitized Past?”). Автор статьи – IT-специалист Калев Литару – обращает внимание на то, что сегодня, в цифровую эпоху, говоря о сохранении истории, речь обычно заходит о веб-архивах. Конечно, музеи, библиотеки и традиционные архивы не перестают существовать и работать с материальными носителями, но «в сегодняшнем цифровом мире то, что неоцифровано, не существует». При этом усилия по оцифровке направлены только на самое популярное. Таким образом, недостаточно распространённые и невостребованные именно сейчас темы, языки и регионы оказываются вне «существующего» мира. Также Литару отмечает, что исследования и сохранение всё больше концентрируются на том, что происходит здесь и сейчас, а не в прошлом. Всё это ведёт к тому, что мы быстро теряем связь с нашим неоцифрованном прошлым. 

На этом фоне интересна позиция Тристрама Ханта, нового директора лондонского музея Виктории и Альберта, который предложил сократить траты на оцифровку собрания и создание приложений и в общем на работу с цифровыми медиа, потому что, по его мнению, музей - это остров, на котором посетители должны отдыхать от цифрового засилия вне музейных стен. 

Также по теме:

     

”Why museums need their own ethics departments” by Erich Hatala Matthes, 4 September 2017 

"Museums and the Evolving Digital Landscape: New Opportunities and Challenges” by Tula Giannini, September 2017 

© Listening Post by Mark Hansen and Ben Rubin, Image courtesy of the artists

Специально для рассылки Ани Михайловой «Музей в цифровую эпоху». 

Подписаться на рассылку можно по ссылке.